Хазин / Экономика  98

Здравствуйте. У микрофона Михаил Хазин.

Начинаем нашу сегодняшнюю передачу.

Как обычно, я задаю вопрос: «Были ли для вас важным событием выборы, прошедшие в последние дни?»

Ответы:

• «Да, это было важное событие» - (8)495-134-21-35;
• «Нет. Это было совершенно неинтересное событие» - (8)495-134-21-36;
• «Меня выборы вообще не интересуют» - (8)495-134-21-37.

Я не спрашиваю, ходили ли вы на выборы. Меня интересует, считаете ли вы их важным событием. Этот вопрос носит очень глубокий характер, хотя многие этого не понимают или не задумываются об этом. Тема выборов привязывается к неким внешним темам в Интернете, в Telegram-каналах (в том числе анонимных) и так далее. Очень долго она привязывалась к теме транзита. Потом стало понятно, что это была фикция; что единственная цель у темы транзита – это напакостить Путину. Теперь это заменилось странным термином «большой транзит» - то есть имеется в виду, что произойдут сильные изменения во власти. Нам всё время пытаются объяснить, что это важно, интересно и так далее. Но объяснить, почему это интересно, ни у кого не получается.

Посмотрим на результаты голосования.

• 53% считают, что эти выборы были событием непринципиальным;
• 31% считают выборы принципиальным событием;
• 17% до выборов нет никакого дела.

Больше половины относятся к выборам несерьёзно. Может быть, по этой причине в большом количестве регионов была крайне низкая явка. На самом деле картина более сложная, чем некоторым кажется. Давайте посмотрим на неё с другой стороны.

Мы всё время слышим о том, что будет происходить национализация элиты. Частично это происходит в том, что людей с иностранным гражданством или с большим объёмом собственности начинают политически ограничивать. Теоретически это противоречит Конституции. Теоретически «интертрепация» юридических терминов – это отдельное искусство. Опытный юрист всегда может объяснить, что белое – это чёрное, а чёрное – это белое. Почему происходят эти ограничения? Сами олигархи особенно не сопротивляются. Сопротивляются чиновники, которым это не нравится, но у которых не очень много активов – грубо говоря, домик на Лазурном берегу на пенсии. Их возмущает: почему нам нельзя иметь домик на Лазурном Берегу?! А вот крупные олигархи почему-то не сопротивляются. Под этим есть очень чёткое, внятное и понятное объяснение, которое, однако, полностью отсутствует во всех политологических рассуждениях, беседах, сплетнях и так далее. Я к ним отношусь максимально несерьёзно. Если люди не понимают реальную подоплёку событий, то о чём с ними вообще разговаривать! Они или пустые болтуны, или работают на дядю за деньги. Когда тебе вешают лапшу на уши, желательно бы понимать бенефициара этой лапши. Лет пятнадцать тому назад ко мне обратились журналисты с просьбой прокомментировать некоторый текст. Я сказал: «Я оставляю, кто заплатил автору деньги, чтобы он его написал. Пока мне не дадут денег, чтобы я его прочитал, я этого делать не буду». Так и тут. Я читаю все эти тексы, не потому что меня интересует их мнение, а потому что я пытаюсь разобраться, кто является бенефициаром; почему; какой объём денег в этот процесс вложен. Это достаточно интересно для человека, который смотрит на то, как устроены российские и не только российские элиты.

Ключевая проблема, которая сегодня имеет место не только у нас, но и по всему миру – это не экономический кризис. Экономический кризис страшен среднему классу. Бедным наплевать – им и без того плохо. Вспомните 90-е годы. Свободы и возможностей у богатых в 90-е было куда больше, чем сегодня. Конечно, остались и рейдерские захваты, и заказные убийства, и всё остальное. Но масштаб этих событий и последствия радикально снизились. Почему тогда так волнуются сильные мира сего? Мы это хорошо видим по истерике в США, в Германии и других местах. Чего они так бесятся?! У них-то всё будет хорошо! У них есть службы безопасности, охраняемые территории и так далее. Ключевая проблема всего современного мира (эта система в 1991-м году стала глобальной) состоит в том, что разрушается механизм легитимизации собственности. Кто-то скажет, что в Англии с 11-го века, с тех пор как норманны Вильгельма Завоевателя отрейдерили земли и территории саксов, там всё хорошо – все бумаги есть; собственность сохраняется идеально. Только до тех пор, пока не изменилось, например, налоговое законодательство. Желающим я рекомендую посмотреть советский фильм «Чисто английское убийство». Там много замечательных актёров; там первая крупная роль молодой Ирины Муравьёвой; там хорошая роль Баталова; там последняя роль Переверзева. Там один из главных героев (первый умерший) - Тараторкин, который объясняет своему дядюшке, действующему министру финансов Великобритании, что его категорически не устраивает, что налоговый режим, который ввели, не позволяет иметь много слуг в замке, в котором они находятся, потому что денег нет.

Любая собственность существует постольку, поскольку существует механизм, который позволяет её защищать, сохранять, передавать по наследству и так далее. Если ваша собственность приносит убытки; если вы не можете под неё взять большой дешёвый кредит; если вы не можете её поддержать – не секрет, что значительное количество крупных компаний, в отличие от нас с вами, налогов не платит. И это тоже элемент легитимизации собственности. Если налоги платить полностью, то может оказаться, что это даже и не собственность, а одни сплошные убытки и издержки. Таких историй масса! Посмотрите на российские компании. Капитализация компании «Роснефть» на порядки меньше, чем более мелких западных компаний. Понятно, почему! Потому что «Роснефть» - государственная компания. А либеральная Бреттон-Вудская система защиты собственности вообще не любит поддерживать госсобственность.

Китай попытался сделать собственную систему. Он даже сделал собственное рейтинговое агентство. Как только китайские банки и компании стали выходить на мировую арену, немедленно стало понятно, что нужно собственную систему рейтинга закрывать – что китайцы и сделали. Почему? Китайский банк выходит, а ему ставят рейтинг ниже нижнего уровня. Они говорят: вы чего; смотрите, сколько у нас денег, сколько всего; мы все великие… А им в ответ: вы кредитуете этих; а у них отрицательный рейтинг; поэтому вы ничего назад не получите; по этой причине мы даём вам низкий рейтинг. Банк говорит: это же госкомпания; как она может не вернуть? Им говорят: ничего не знаем; по нашим критериям, у неё нет рейтинга; поэтому, если вы выходите на мировой уровень, вы их кредитовать не можете. В СССР была система совзагранбанков, которые формально не имели никакого отношения к советской экономике. Это были западные банки, работавшие по западным законам; просто их собственником был СССР. С 1991-го года система легитимизации собственности единая по всему миру. Все попытки выйти из неё кончаются серьёзными убытками. Речь идёт о том, что ваша собственность будет оцениваться в разы или на порядки меньше, чем она могла бы быть, если бы вы были полноценным участником этой системы.

Эта система рушится. Например, собственность на банке; а банки – ключевые игроки всей экономической финансовой системы; они ключевые бенефициары этой системы. Больше 50% прибыли, которая образуется в экономике, сегодня получают банки… финансовые институты. У них долги и издержки очень большие, а прежних доходов они уже не получают, потому что эмиссионные механизмы или не работали с 2014-го года, или снова стали работать с 2018-го года, но усилиями Трампа эмиссионные деньги идут в реальный сектор, а не в финансовый, или рядовым гражданам. Если у вас есть банк – это актив или пассив? Если вдруг выяснится, что надо возвращать долги, а вы долги вернуть не можете, к вам приходят. Когда у вас всё хорошо, к вам не приходят. А когда у вас на улице миллионы голодных? Или даже не банки, а промышленные предприятия. Вы получаете большую прибыль, хотя нужно учесть, что бо́льшая часть этой прибыли в трейдерских операциях, а не собственно в производстве. У вас большая капитализация. К вам приходят и говорят: у нас в бюджете денег мало (кризис); мы для вас повышаем налоги. «Мы тогда обанкротимся» - «Сокращайте тогда менеджмент; сокращайте выплаты владельцам; сокращайте дивиденды. Если вы этого не сделаете, мы вас национализируем под благовидным предлогом. Давайте расследование проведём». Все те люди, которые имели большие доходы, в рамках той системы легитимизации собственности, неожиданно осознали, что Бреттон-Вудская система была создана в нынешнем варианте по итогам работы Бреттон-Вудской конференции, а с 1991-го года она стала всеобщей. Эти люди стали размышлять: в старой системе у них не будет ничего -– одни сплошные убытки; нужна новая система. Кто может гарантировать новую систему? Тут и выясняется, что создание единой системы легитимизации собственности по всему миру сегодня не может сделать никто. Это требует колоссальных ресурсов, которых ни у кого нет. Система, которая действует сегодня, возникла, как идея, в 1913-м году, с принятием закона «О Федеральном резерве США». Но до 1944-го года она была только в рамках США. С 1944-го по 1988-й она была только в западном мире. Только с 1988-го по 1991-й она стала глобальной. Спрос будет падать; ресурса ни у кого нет. Именно поэтому произойдёт распад мира на валютные зоны. Это главная причина, по которой нет глобального механизма легитимизации собственности. К кому идти? Все страны, которые я называл лидерами валютных зон, - это страны, обладающие неким ресурсом, который позволяет легитимизировать собственность на своей территории.

Приватизированная в 90-е годы собственность была приватизирована и легализована (что мы хорошо видим на примере Ходорковского) именно в рамках этой западной модели. Если западная модель разрушается, и внутри России и в окрестностях создаётся новый механизм, то этот новый механизм не будет видеть старую систему легализации; она ему неинтересна; она ему мешает. Более того, она является вражеской и вредительской. Всем, кто пытается легализовать свою собственность там (в том числе депутаты, чиновники), вопрос: вы понимаете, что, защищая свою собственность там, вы поддерживаете феерическую чушь, которую несут немцы про отравление Навального «Новичком»? То есть вы защищаете немцев против России? «Нет-нет-нет! Ни за что!» Но то же самое говорят и олигархи. Они прекрасно понимают, что, как только они публично скажут не только для общества, но и для российской власти, что они поддерживают ту модель, им скажут: так езжайте туда! Здесь, на нашей территории, мы будем легализовывать по-другому, в рамках другой системы. А там вы работайте! Они прекрасно понимают, что они работать не могут. Сколько они могут выделить вживую денег на то, чтобы защитить свою собственность – сто, двести миллионов? США напечатали за последний год шесть триллионов. Их вообще не видно!

Вопрос собственности всегда политический. По этой причине ключевой вопрос современных выборов – это вопрос о том, какой будет модель легитимизации собственности. Наши политические партии об этом не говорят, потому что они, по большей части, - отделы в составе внутренней политики Администрации Президента. Политических вопросов они не задают. И зря! Потому что сегодня это и есть главная тема дня. Некоторые нестатусные коммунисты (не депутаты Госдумы, не члены КПРФ) говорят, что нужна национализация. Это вопрос о собственности! Им говорят: это маргиналы; они нам неинтересны. Денег им, естественно, никто не даёт, потому что деньги могут дать либо Администрация Президента, либо коммерсанты. Коммерсанты, естественно, под национализацию денег не дают, Администрация не даёт тоже. Их практически не видно. Других вариантов тоже мало. У нас есть партия, которая претендует на то, что она лево-консервативная – «За правду». Я пока не знаю её результатов. Посмотрим. Недели полторы тому назад у меня была дискуссия с лидерами партии Прилепиным и Казаковым. Я их честно предупредил, что я на них наеду. Они даже немножко обиделись по итогам. Сейчас я могу объяснить, почему я это сделал. Ключевая задача, которую они должны объяснить обществу, - какой механизм легитимизации собственности они предлагают. Если они предложат хороший лево-консервативный механизм, они очень сильно выиграют. Речь идёт не об экономической программе. Речь идёт о механизме легализации собственности. Кто-то скажет: национализировать всё на хрен! Замечательно! Но как только вы национализируете крупную компанию, возникает вопрос: если вы её национализировали, у вас должен быть план; и в бюджете должны быть госинвестиции для развития этой программы. Если у вас есть госинвестиции, у вас должен быть инструмент управления этой компанией, который пишет стратегические планы; он должен быть отдельно от этой компании – в противном случае ничего, кроме бессмысленной траты денег, не будет. Вам нужно не просто создавать Госплан, а вам нужно создавать систему экономических институтов; заниматься экономической стратегией и так далее. Это ровно то, что целенаправленно разрушала предыдущая система, которая действует до сих пор. Нынешнее правительство не может сделать экономическую стратегию, потому что оно принципиальный противник того, чтобы государство принимало такую стратегию. Они этого не будут делать ни за что! Парламентские партии никакой концепции придумать не могут, потому что они никогда её не согласуют по инстанции – в Управлении по внутренней политике. Все остальные почему-то молчат – и зря!

В субботу, как всегда, вышел мой макроэкономический обзор, на который можно подписаться на сайте Фонда Хазина https://fondmx.org, в котором очень интересные цифры. На этой неделе стало кое-что дополнительно понятно. В следующие выходные у нас первый карьерный тренинг по «Лестнице в небо», на который можно подписаться на https://aurora.network или https://khazin.ru. Я думаю, что это будет достаточно интересно. Разница между нашими курсами карьерного консалтинга и тренингом – разница примерно такая же, как между лекциями и практическими занятиями. На тренинге мы оттачиваем навыки. Карьерный консалтинг – это теория.

Возвращаемся в студию. У микрофона Михаил Хазин. Начинаю отвечать на вопросы слушателей.

Вопрос: Здравствуйте, Михаил Леонидович. Геннадий, Москва. Можно поздравить Лукашенко с выигрышем в выборах, с учётом концепта Арсена Мартиросяна? Второй вопрос. У вас на площадке «Авроры» были Прилепин и Казаков. Я посмотрел десять их тезисов. Партия «За правду» претендует на власть; утверждают, что они лучше, ярче, злее и добрее, чем существующая власть. Может, им предложить к 2040-му году удвоение народонаселения Российской Федерации, а к 60-му учетверение? Всё остальное вложится.

Михаил Хазин: Для того чтобы удвоить население, нужно, чтобы женщины много рожали. Чтобы женщины много рожали, нужно обеспечить им нормальную жизнь: квартиры и прочие разные вещи. С моей точки зрения, идеальный вариант – каждой молодой семье давать сразу трёхкомнатную квартиру бесплатно, с условием, что она обязуется в течение пяти или семи лет родить трёх детей. Если через семь лет у семьи трое детей, то никаких проблем. Если детей меньше, то они должны выплачивать за эту квартиру. Чем меньше детей – тем больше выплачивать. Если семья обязуется родить пять детей, им надо давать бесплатно большой дом. Тогда у вас что-то будет. Но это требует левой политики, не правой! Правая политика говорит, что все должны жить так, как им нравится. Мы видим, что происходит, какая рождаемость в Германии (там, по-моему, меньше одного ребёнка на женщину; для простого воспроизводства должно быть 2,3 или 2,5). Партия «За правду» позиционирует себя как левая. То есть она может это предлагать. А вот те партии, которые позиционируют себя как правые, это предлагать не могут, потому что это противоречит базовой логике «каждый сам за себя». Я не знаю, кто такой Мартиросян; ничего не могу сказать по этому поводу.

Михаил Хазин: Следующий вопрос.

Вопрос: Здравствуйте, Михаил Леонидович. Владимир Владимирович, Москва. Как вы относитесь к партии «За правду»?

Михаил Хазин: Я никак ни к кому не отношусь. Я вижу, что есть люди, которые пытаются что-то сделать. Что у них получится – они сами не знают. Они стараются; с ними можно разговаривать. Это единственный на сегодня проект, который демонстрирует, что он левый. Я не говорю про КПРФ и «Справедливую Россию». Это не партии, а отделы Управления по внутренней политике Администрации Президента. Нынешнее Управление по внутренней политике вызывает у меня скепсис после того, как они допустили подписание пенсионной реформы в 2018-м году. Если кто-то ещё начнёт что-то предлагать – давайте! Я не вижу, кто. Партию «Родина» я вижу. Эта партия правая. Её можно было бы сдвинуть влево, но пока этот процесс не происходит. У «Родины» есть очень сильный региональный лидер – что она и объявила, что это партия регионов. Упор у неё будет на региональную политику – абсолютно осмысленная политика для правой партии.

Михаил Хазин: Следующий вопрос.

Вопрос: Здравствуйте. Андрей. Предположим, механизмы новой национализации будут разработаны и внедрены. А чем она будет отличаться от национализации, которая произошла в 1917-м году? Талоны на питание, очереди – всё по новой?

Михаил Хазин: Где были талоны на питание – в конце 80-х?

Вопрос: В 70-х годах. У нас у родственников в Челябинске были талоны на колбасу.

Михаил Хазин: Я не знаю по поводу Челябинска и талонов на колбасу. Я знаю, что потребление мяса на душу населения в СССР в конце 80-х было в два раза больше, чем в 90-е годы при свободе и демократии. Либеральные байки к реальности не имеют никакого отношения. Есть разные модели национализации. Ключевой вопрос – вопрос легитимизации собственности. Если вы легитимизируете исключительно общественную собственность - это один вариант. Если общественную и частную – другой вариант. Предложите модель – что обсуждать будем! Сегодняшняя Бреттон-Вудская модель не работает. Поэтому мы и видим тот бардак, который происходит. А говорить о национализации вообще бессмысленно. У нас государственная собственность, которой по закону управляет Госимущество, а в реальности разворовывается по полной программе. Какой смысл национализировать то, чем вы не можете управлять? В СССР был Госплан; была система управления. Сегодня же нет ничего.

Михаил Хазин: Следующий вопрос.

Вопрос: Здравствуйте, Михаил. Вы говорили, что IT-шников нельзя допускать до управления государством. На мой взгляд, именно они должны быть в центре создания новой модели. Отказ от денежной модели должен быть. Десять лет назад был антикризисный расчётно-товарный центр Германа Стерлигова. Без всяких денег они строили цепочки от потребителя к продавцу.

Михаил Хазин: Вы хотите сказать, что Герман Стерлигов IT-шник? Это не совсем так.

Вопрос: У него IT-шники работали.

Михаил Хазин: Мало где они работали! IT-шники – это инструмент.

Вопрос: Почему вы считаете, что IT-шников нельзя допускать до управления государством?

Михаил Хазин: Потому что это люди, которые живут в цифирьках; они людей не видят; они не видят общество. Для них смерть десяти тысяч, ста тысяч, миллиона человек – просто цифирьки в окошечках. Тех, кто людей не видит, нельзя назначать отвечать по вопросам жизни или смерти.

Михаил Хазин: Следующий вопрос.

Вопрос: Здравствуйте, Михаил. Александр, Москва. В ваших передачах был посыл, что царь наш видит, что что-то идёт не так; что в ближайшей перспективе намечается левый поворот его политики. Сейчас уже всё показывает, что не так. Как вы оцениваете действия нашего всенародно избранного?

Михаил Хазин: Что показывает, что не так?

Вопрос: Всё интернет-сообщество говорит, что вносится в повестку пенсионной реформы, чтобы её снять. Он может отменить своё решение?

Михаил Хазин: Я ужасно не люблю бессмысленные разговоры. Я анализирую ситуацию, в которой находится Путин. Я объясняю, что для него оптимальным выходом является левый поворот. Он чётко показывает, что у него есть некоторые движения в эту сторону. У него имеются движения и в другую сторону – даже спорить не буду. Моё глубокое убеждение – всё закончится левым поворотом, потому что иначе управлять ситуацией в условиях экономического кризиса невозможно. Пишите опровержение моей логики! Утверждение о том, что кто-то что-то говорит в Интернете – это детский сад.

Михаил Хазин: Следующий вопрос.

Вопрос: Михаил, добрый день. Сергей Алексеевич. Что должно являться главным стержнем в экономической области той партии, которая позиционирует себя как левая, чтобы получить значительную поддержку на выборах в Госдуму в 2021-м году?

Михаил Хазин: Это вопрос не ко мне. Я не политолог. Я не знаю, что народу нравится. К этому нужно относиться философски. Есть люди, которые в этом разбираются. Вот они и пусть говорят, что нужно говорить, для того чтобы понравиться народу. Я могу говорить только об объективных проблемах. Это, скорее всего, управление, чем политика. Во-вторых, одно дело – моё понимание, а другое дело – понимание рядового обывателя. Они могут совершенно не совпадать, особенно с учётом массовой либеральной пропаганды.

Михаил Хазин: Следующий вопрос.

Вопрос: Здравствуйте, Михаил Леонидович. Экономическая безопасность в стране и в мире – что это такое?

Михаил Хазин: Этот вопрос не ко мне. Я в этом не понимаю ничего.

Михаил Хазин: Следующий вопрос.

Вопрос: Добрый день. Константин, Санкт-Петербург. Согласно легенде о Вавилонской башне, людей, поднявшихся на смелые высоты, Господь наделил разными языками – что разобщило их, не позволило закончить начатое. Согласно истории, народ, строивший коммунизм в Советском Союзе, поднялся до небывалых высот развития человечества. В результате развала Советского Союза произошла реформа образования, и людей снабдили искажёнными, отупляющими учениями, подменой понятий, переписыванием истории – одним словом, ложными данными. Это стало следствием нового поколения критической массы людей с искажённым восприятием действительности; самое главное – не способных понимать и договариваться. Это привело и продолжает приводить к разобщённости общества. Как вы относитесь к выводу, что разобщённость – это необходимый элемент процесса перед новым, полезным для эволюции общества, витком развития?

Михаил Хазин: Вы описали очень сложную конструкцию. У меня есть своё представление об интерпретации истории с Вавилонской башней; я её неоднократно описывал в своих книжках. Я не берусь комментировать вашу интерпретацию.

Михаил Хазин: Следующий вопрос.

Вопрос: Здравствуйте. Евгений, Москва. Гуцериев ни за, ни против Лукашенко. А Мазепин чётко агитировал против Лукашенко.

Михаил Хазин: Я не очень знаю ни Мазепина, ни Гуцериева. Я не берусь сказать, в чём состоит их позиция.

Михаил Хазин: Следующий вопрос.

Вопрос: Здравствуйте, Михаил Леонидович. При победе демократов возможно возвращение к идее Центробанка центробанков – идее Стросс-Кана? Возможно ли применение механизмов послевоенной экономики, направленных на снижение цены товаров за счёт увеличения производительности труда в современной России?

Михаил Хазин: В современной России возможно. А в мире в целом – нет, потому что спрос сильно падает. До кризиса проект Центробанка центробанков запустить не получится. Пусть демократы выигрывают – у них там свои ограничения. На фоне общего спада спроса эта система не даст того эффекта выигрыша, который нужен, для того чтобы сохранить её на десять-пятнадцать лет. Этот поезд уже ушёл.

Михаил Хазин: Следующий вопрос.

Вопрос: Михаил Леонидович, вы член Общественного совета при Министерстве культуры. Как там дела?

Михаил Хазин: В связи с коронавирусом у нас активность была низкая. Фактически нужно начинать работу заново – что и будет сделано в ближайшие недели. Общественный совет – это организация, которая именно совет. Мы смотрим крупные операции; пытаемся разобраться в некоторых системных идеологических местах. Но сдвинуть ту позицию, которую вменяет министерству правительство и Минфин, мы, разумеется, не можем.

Михаил Хазин: Следующий вопрос.

Вопрос: Добрый день, Михаил Леонидович. В вашей конструкции не учтён мировой исторический джокер, который тысячелетиями преследовал нас – например, варваризация и крушение Рима и варваризация последующей тысячи лет. Вы не учитываете, что эта шахматная доска может в какой-то момент опрокинуться, и история начнётся по новой, если планета позволит нам своими ресурсами?

Михаил Хазин: Появление такого рода игроков всегда есть следствие каких-то объективных факторов. Что произошло в Римской империи – описано в моей книжке «Воспоминания о будущем». Многие другие дестабилизирующие факторы имеют под собой абсолютно понятную объективную причину. Я бы не стал тут излишне драматизировать ситуацию. Да, она сложная. Но в общем и целом, как только у вас исчезает та сила, которая специально дестабилизирует ситуацию, неожиданно выясняется, что исчезает дестабилизатор. Представьте себе, что не было бы Сороса и Польши – вы думаете, что в Белоруссии было бы так всё плохо?

Михаил Хазин: Следующий вопрос.

Вопрос: Здравствуйте. Андрей, Подмосковье. После Второй мировой была популярна идея мирового правительства – так называемый космополитизм. Сейчас, когда на всём земном шаре один строй – капитализм – как вы думаете, эта идея будет реализована?

Михаил Хазин: Попытка создать Центробанк центробанков (не мировое правительство, но мировой центр, который как бы контролирует финансы и идеологию) не получилась. Потом появился Трамп. Уже понятно, что глобалистская либеральная конструкция (модель финансового глобализма) разрушается у нас на глазах. Я бы отнёсся позитивно к этой истории.

Михаил Хазин: Следующий вопрос.

Вопрос: Здравствуйте, Михаил. Александр, Москва. Почему вас, Глазьева, Делягина, других экономистов прогрессивных взглядов не привлекут к развитию нашего государства? Или есть причины, о которых вы не можете сказать?

Михаил Хазин: Изначально был тотальный запрет, который жёстко контролировал Волошин – чтобы я нигде не мог появиться. Он и сейчас действует. Много лет меня этот вопрос уже не волнует. Меня там не было двадцать с лишним лет. Там сформировались свои кланы. Кто меня захочет: Белоусов, Орешкин, Набиуллина? Зачем им конкуренты? Эта вещь уже невозможна. Я могу выступать в качестве идеолога со стороны, но войти в эту систему… Теоретически это возможно при условии, что нынешняя система будет порушена полностью. Я не считаю это правильным. Всё происходит в своё время. Работа по моей ликвидации, как потенциального государственного деятеля, которая была сделана Юмашевым и Волошиным, была доведена до логического завершения. Эта тема закрыта.

Михаил Хазин: Следующий вопрос.

Вопрос: Михаил Леонидович, доброе утро. Виктор Михайлович, Домодедово. Только что был опубликован доклад «тридцати» о новых подходах к финансовым документам и инструментам; о создании новой валюты. Чем это грозит миру и, в частности, России?

Михаил Хазин: К таким докладам я отношусь с глубоким пессимизмом. Вы объясните, какая экономика лежит! Условно говоря, можно передавать данные по финансовым транзакциям по телетайпу, а можно по Интернету. По Интернету, безусловно, это быстрее и удобнее, но суть экономических транзакций это не меняет. У вас сейчас нет экономической модели. Прибыль откуда взять? Если нет прибыли, то от того, что вы измените инструмент, ничего меняться не будет.

Я предлагаю смотреть наши макроэкономические обзоры, которые показывают, что происходит; и смотреть за той информацией, которую выдают адекватные люди. Мы как раз пытаемся это сделать, чтобы было понятно, что есть некий альтернативный нелиберальный взгляд. Если строго следовать либеральному взгляду, вы просто не увидите, что происходит; не увидите те процессы, которые происходят. Соответственно, ничего, кроме проблем, у вас не будет.

На этом наше время подошло к концу. У микрофона был Михаил Хазин. Благодарю за внимание. До свидания.