Наивные жертвы пропаганды думают, что войны ведутся ради победы. Но сами воители знают: война – даже если политкошерно называть её конкуренцией – бесконечна, ибо нельзя победить и покорить всё.

Когда мир был мал, ещё можно было, как Александр Великий, завоевать всю ойкумену (попутно расширив её), – но ценой победы уже тогда неизбежно становился внутренний разлад и распад.

Выход из дурной бесконечности войн один – взаимовыгодное сотрудничество, но для него надо быть и цивилизованными, чтобы поддерживать взаимную выгоду, и сильными, чтобы не давать партнёру превратиться в агрессора.

Сегодняшнему Западу это недоступно: он опьянён победами в бесконечной череде колониальных войн, а затем и в холодной войне, и вполне искренне воспринимает чужую свободу как чудовищное оскорбление, наглую агрессию и угрозу своему существованию. И когда кто-то становится успешен и независим – он автоматически становится врагом, подлежащим уничтожению.

Потому что в глазах современного Запада в мире не может быть партнёров, а может быть только хозяин, причём один: сам Запад. Ведь признать за другими право на существование – значит признать за ними право на долю прибыли от совместной деятельности, которая в глазах Запада может принадлежать только ему.

Именно поэтому Трамп – квинтэссенция нового, побеждающего Запада – открыто и серьёзно рассматривает формально взаимовыгодную торговлю США и Китая как агрессию последнего: прибыль может иметь только хозяин. Если прибыль имеет кто-то другой, кроме хозяина, – это результат кражи (о чём другими словами и по другому поводу писал ещё Прудон).

Это почти первобытное, колониальное видение Запада настолько органично для него, что смотрящий на мир его глазами (а современное обществоведение создано им и несёт на себе его неизгладимый отпечаток) не замечает этой особенности, воспринимая её как нечто естественное, само собой разумеющееся.

Убедившись в ошибочности восторженного выкрика Фукуямы о «конце истории», Запад до сих пор остро и болезненно переживает эту ошибочность, считает её несправедливой и пытается вернуться в блаженное для него время «сразу после распада СССР», как не вполне здоровый психологически мужчина бессознательно стремится в материнское лоно.

И всё, что смеет быть значимым и самостоятельным, подлежит уничтожению, как для капризного ребенка – не подчиняющаяся ему игрушка.

Строго в рамках этой эгоистичной и неадекватной, но торжествующей на Западе парадигмы Трамп объявил о новом наступлении на Китай: если тот будет продолжать настаивать на своих интересах и не соглашаться на условия Трампа, он вновь повысит импортные пошлины – и сделает то же в отношении всех других стран, которые смели иметь свою долю выгоды от торговли с США. В инфантильном сознании американцев (а не одного лишь их лидера) это звучит как «несправедливо поступали по отношению к нам».

Конечно, свой отпечаток накладывает и фирменный стиль Трампа, памятный в нашей стране рэкетирам 90-х и их жертвам: «наезд – отъезд». В его рамках агрессор выдвигает заведомо неприемлемые условия, чтобы согласиться на предельно возможные для жертвы, но рассматривает договорённость не как некоторую реальность, а лишь как плацдарм для нового наступления и навязывания новых, ещё менее выгодных условий.

На деле это оканчивается обычно гибелью жертвы: люди, лишаясь последнего, становятся бомжами и погибают, предприятия банкротятся и распродаются на металлолом и кирпичи, а страны превращаются в «конченые государства» вроде Гаити, Украины и Сомали, а в Евросоюзе – прибалтийских лимитрофов и Болгарии.

Бесконечная атака Трампа на Китай, при которой любая уступка китайцев и любая договорённость с ними рассматривается лишь как основа для новых претензий, является именно войной на уничтожение, просто ведущейся современными средствами: не палками или ракетами, а комплексным экономическим, политическим и пропагандистским давлением.

Едва ли не единственное, что объединяет сейчас расколотую холодной гражданской войной политическую элиту США, – это стремление уничтожить Китай как реального геостратегического конкурента. Решая эту задачу, Трамп делает себя инструментом не просто самовыражения Америки и всего Запада, но и консолидации во многом враждебного ему истеблишмента.

И потому он не может остановиться, по крайней мере, пока Китай, как на рубеже 80-х и 90-х Япония, не будет сломлен хозяйственно и духовно. Китайская элита, привыкшая к процветанию за счёт поддержки США (сначала как оружие против СССР, потом как поставщик дешёвых товаров), только сейчас осознаёт это, – и задача Трампа в том, чтобы, убаюкивая её торговым характером споров и промежуточными соглашениями, не дать ей успеть осознать происходящее и выработать соответствующую стратегию.

И пока у него получается.