Экономическая контратака (Борис Марцинкевич)

Конец нынешней модели капитализма, о чем высказался Президент России Владимир Путин, должен привести к изменению мышления и подхода в дальнейшем построении экономики страны. Но это понимают далеко не все представители власти и бизнеса. Какой должна стать эта модель, что она может принести России - в своей первой программе на «Авроре» расскажет главный редактор портала «Геоэнергетика» Борис Марцинкевич

Поскольку сегодня я зачитываю мною же написанный текст, буду верен литературным традициям. Эпиграф. «Существующая модель капитализма изжила себя. В ее рамках нет больше выхода из клубка всё более запутанных противоречий. Повсеместно, даже в самых богатых странах и регионах, неравномерное распределение материальных благ ведёт к усугубляющемуся неравенству». Владимир Путин, 21 октября 2021 года.

Полгода тому назад сказано, но, как ни удивительно, мало кто уже вспоминает это высказывание президента России. А помнить стоит — тогда, на мой взгляд, становится понятна последовательность действий. Существующая модель капитализма изжила себя — и в ноябре Россия направляет Штатам требование пересмотра системы мировой безопасности,  требует учета интересов нашего государства. Коллективный Запад отвечает откровенной отпиской, и в феврале мы с размахом отмечаем День Защитника Отечества. Другими словами — болезнь диагностирована, пациент не согласился на терапевтическое вмешательство и хирург, недоуменно пожав плечами, взял в руки скальпель. Родственники пациента, столпившись за пределами операционной, поголовно пьяны и не довольны работой хирурга — он же делает пациенту больно, кромсает кожные покровы и прочие сухожилия, ату его, ату. Пьяный дебош не прекращается, родственники слабо соображают, чего орут и уже вовсю стучат собственными головами о стены, в угаре не замечая синяков, шишек и юшки из носа. Они уверены, что во всем виноват хирург, хотя непредвзятому очевидцу все понятно — пить надо меньше, господа хорошие. Виноват не хирург,  а вы сами или, если уж совсем точно — тот, кто первым сказал «Ну что». Этому говоруну, правда, хватило ума отойти куда подальше, но и в его организме градус алкоголя куда как выше нормы, потому, наверно, и выставляет из-за угла один ящик с полными бутылками за другим. Если кто не понял, то я только что описал нынешюю ситуацию с так называемыми антироссийскими санкциями со стороны ЕС и США, каждая из которых наносит наибольший вред экономике не России, а их собственной.

Ну, а коварные слова «Ну что» прозвучали достаточно давно — это был тот самый Третий энергопакет ЕС, опубликованный в 2009 года и появившаяся годом позже «Целевая модель европейского газового рынка». Основной посыл обоих этих документов — святая убежденность их авторов в том, что Европа была, есть и будет рынком покупателя, то есть европейский рынок настолько привлекателен, что поставщики энергетических ресурсов будут ломиться сюда со всех концов земного шара и соглашаться на любые условия, лишь бы продать свои товары. Причин для появления такой убежденности было две. Одна — сугубо идеологическая. Еврокомиссия, это условное правительство ЕС, считала, что все страны этого экономического объединения должны внедрить у себя все положения либеральной экономической доктрины с точностью не то, что до слова, а до последней запятой. Вторая — та самая сланцевая революция в США, как окрестили это явление досужие журналисты. Напомню, что до рубежа 10-х годов Штаты были крупнейшим в мире потребителем природного газа — собственной добычи откровенно не хватало, потому все побережье этой страны ощетинилось регазификационными терминалами, к которым шли и шли танкеры-газовозы со стороны производящих стран. При этом Штаты понимали, что такое энергетическая безопасность и надежность поставок. Катар, который до последнего времени был крупнейшим производителем СПГ, вышел на уровень 77 млн тонн в год исключительно благодаря Штатам.

Именно оттуда шли инвестиции, именно американская компания Air Product предоставила свои патентованные технологии для строительства СПГ-заводов. Сланцевая революция — хлесткая идиома, в содержание которой мы давно перестали вдумываться, а оно, это содержание, достаточно богато смыслом. Сланец  в данном случае — это слой, причем слой нефте- или газосодержащий. Но слои эти коварны — углеводороды в них есть, а отдавать их они не хотят. Бурим скважину, но ни нефти, ни газа нет, они остаются неподвижными, не направляются в образуемую область с пониженным давлением. Капельки нефти содержатся в небольших емкостях-пузырьках, а вот трещинок, по которым она могла бы двигаться к скважине, крайне мало. На языке профессионалов такие пласты так и называют — труднопроницаемые, то есть нефть в них как бы есть, но ее как бы и нет. Массовая добыча нефти и газа труднопроницаемых пластов в США началась в конце нулевых, журналистам это понравилось, они название и изобрели. Вот только слово революция в данном случае — как седло на корове, поскольку государственное субсдирование в развитие технологии добычи методом гидроразрыва пласта в США началось в 1979 году. 30 лет ушло на то, чтобы довести технологии до экономически оправданного уровня, на создание соответствующей инфраструктуры — не случайно энергетику называют самой консервативной отраслью экономики. Какая уж тут революция... Но гидроразрыв пошел, в этот сектор добычи устремились десятки, если не сотни компаний, и объем добычи газа в Штатах стал стремительно расти как раз в 2007-2008 годах, то есть как раз в то время, когда европейские мудрецы приступили к разработке того самого Третьего энергопакета. Разумеется, катарский СПГ, что называется, повис в воздухе — и государственная компания Qatar Gas направила свои танкеры-газовозы к берегам Европы. Специфика СПГ как товара — он скоропортящийся, поскольку испаряется, а хранить его при температуре в минус 162 градуса — дорого. Хочешь побыстрее продать — скинь цену, закон торговли стар, как мир. И катарцы скидывали, а европейские мудрецы, наблюдая эту дивную картину, уверяли всех подряд и самих себя: видите, мы правы на все 100%, поставщики рвутся на наш рынок, поставщики снижают цены в схватке за доли нашего замечательного, эксклюзивного, выдающегося рынка! И никакие слова экспертов о том, что такая ситуация — дело случая, что долго так продолжаться не может, слушать никто не хотел. Даешь отказ от долгосрочных контрактов с привязкой цены к нефтяной корзине, даешь сотни новых участников газового рынка, даешь отказ от долгосрочных контрактов на транзит газа по трубопроводам.

Энергетический кризис в Европе начался отнюдь не 24 февраля 2022 года, как бы ни пытались нас убедить в этом наши нетрадиционные европейские партнеры — бесконтрольный рост цен начался еще летом 2021 года. И был он совершенно неизбежен — участниками газового рынка, торгов на спотовых площадках за последнее десятилетие стали сотни компаний, никогда этим бизнесом не занимавшиеся, не понимающие его особенностей, его специфики. Рынок превратился в биржу со всеми ее дурными особенностями — с истричными реакциями на словесные интервенции, с огромными колебаниями уровня цен из-за погодных условий и так далее. Газовый рынок Европы до Третьего энергопакета формировался крупными компаниями, которые сами искали и разрабатывали месторождения, сами строили магистральные и распределительные газопроводы, сами обустраивали  ПХГ, сами находили иностранных поставщиков, сами договаривались о сбыте. Консервативно, без спешки, даже,  в общем-то, фундаментально. Не мешал бы никто — эти крупные игроки со временем интегрировали бы под себя и газовые системы стран Восточной Европы, вступавших в  ЕС  в начале века. Но, собственно, именно вот такая независимость крупных газовых компаний больше всего и раздражала брюссельских чиновников: деньги в этом секторе крутились и крутятся очень серьезные, бюджеты французской Engie, немецких Uniper и RWE, голландской Gasuine сопоставимы и даже превышают государственные бюджеты республик Прибалтики и Румынии вместе с Болгарией, а влияние еврочиновников на уровне нуля. Компании гиганты стали принудительно дробить — пресловутый анбандлинг из ТЭП требует разделения операционного управления магистральными и распределительными сетями, допуска к хранению газа новых участников рынка и так далее. Одновременно с этим начала внедряться в жизнь еще и Директива от ВИЭ, опубликованная тоже в 2009 году. Даешь независимость от вешних поставок газа, угля и нефти, дашь тысячи СЭС и ВЭС! Господа, но ведь солнечная и ветровая генерация критически зависят от погодных условий, вы не имеете возможность регулировать смену максимумов и минимумов объема производства электроэнергии! Нужны технологии хранения, аккумулирования электроэнергии, и только после их появления можно позволить себе роскошь массового строительства СЭС и ВЭС! Но кто такие профессиональные энергетики на фоне крупных чиновников ЕС? На слова профессионалов внимание обращать никто не захотел, в строительство объектов альтернативной прерывистой генерации принудительно заставили тащить деньги из государственных бюджетов, государства стали компенсировать эти потери ростом тарифов для конечных потребителей. Но любое сопротивление подавлялось неистовыми криками о необходимости борьбы с выбросами углекислого газа, для вящего устрашения всех сопротивляющихся и сомневающихся создавались фетиши подобные Греты Тумберг...

Вакханалия продолжалась до лета 2021 года, когда состоялся идеальный шторм: летняя жара при штиле, который царил над Европой сформировала новый пик потребления, американские интриги затормозили введение в строй СП-2 и цены природного газа стартовали вперед и вверх. Вишенка на торте — решение Газпрома поставлять газ в строгом соответствии с его контрактными обязательствами, без выхода на спотовый рынок за счет сврхконтрактных поставок. Так было раньше: Газпром закачивал газ в собственные ПХГ на территории ЕС, чтобы сглаживать пики спроса и не допускать скачкообразного роста котировок на газовых хабах. В прошлом году Газпром решил, что такое поведение не соответствует его экономическим интересам, а президент России недвусмысленно дал понять, что возврат к прежнему стилю возможен только после благополучного ввода в строй СП-2. Его не услышали, но выяснилось, что Россия не прогадала: объем поставок в прошлом году был ниже, чем в доковидном 2019-м, зато прибыль оказалась рекордной за все время существования концерна Газпром. ЕС, собственно, сам эти прибыли и обеспечил: в 2020 году появился вердикт Стокгольмского арбитража, который принудил Газпром по максимуму привязать формулу цены в долгосрочных контрактах к спотовым ценам, снизить до мизера привязку к ценам нефтяной корзины. Второе требование — корректировать цены не раз в 9 месяцев, а как можно чаще — хотя бы раз в квартал. Средняя цена по долгосрочным контрактам Газпрома  в 1 квартале прошлого года — 200 долларов за 1000 кубометров, 4 квартала — 650 долларов за тот же объем, а цена 2 квартала года текущего и вовсе 1 400 долларов. И все это — не по вине Газпрома, который четко соблюдал и соблюдает европейские правила. За что боролись, с тем и поздравляем.

Однако все это — не ради того, чтобы позлорадствовать над европейцами, а для того, чтобы зафиксировать ошибки, которые привели ЕС к его нынешнему состоянию. Отказ от долгосрочных контрактов с традиционной привязкой к цене нефти — раз. Два — слишком частая корректировка цен, что приводит к их волатильности и, следовательно, к непредсказуемости любого бизнеса, связанного с газом. Природный газ ведь многолик, он является не только сырьем для энергетической отрасли, но и химическим сырьем. Природный газ — это сырье для производства азотных удобрений, лаков, красок, полиэтилена и пропилена, всевозможных пленок, бутылок и далее по списку. Прыгают цены газа — точно так же они будут себя вести не только в электроэнергетике, но и во всех прочих отраслях, что мы и наблюдаем. Растут цены на сельхозпродукцию, повышаются они в химической и фармацевтической отраслях. Энергетика — база, фундамент любой современной экономики. Кризис в энергетике не сразу, но неизбежно приводит к кризису сначала в отдельных отраслях, а потом и во всей экономике. Значит, вывод номер три — мы должны и даже обязаны помнить об этой особенности энергетики, обязаны сделать все, чтобы цены энергоресурсов были предсказуемы, а еще лучше — оставались стабильными. Метод для этого только один - максимально корректное, профессионально продуманное вмешательство, влияние, контроль со стороны государства. Веруешь в либеральную экономику  езжай в Европу и наблюдай ее в действии. А мы останемся фомами неверующими, у нас другой постулат, требующий осмысления и развития, он у нас в эпиграфе прозвучал «Современная форма капитализма изжила себя». Либералы долдонят, что государство не должно быть субъектом экономической деятельности, что конкурентный рынок сам все отрегулирует потребителям на радость, но результат-то мы видим! Значит, государство не должно самоустраняться, оно должно быть равноправным участником экономической жизни, и пусть в конкуренции с ним частные собственники и пробуют доказать собственную эффективность.

А что такое участие государства в экономической деятельности? Правильно — долгосрочное планирование, поскольку государство управляет собранными со всего населения  и бизнеса налогами, риски тут должны быть сведены к минимуму. Еще один важный пример на эту тему: указ № 172, тот самый газ за рубли. Указ касается только трубопроводных поставок, зато выполняется на все 100%. Почему? Да потому, что у нас есть ровно один постащик газа по трубам на экспорт — государственный концерн Газпром. Один указ — одна государственная компания — четкое выполнение, полная реализация государственной политики. Да, Путин говорит, что газ за рубли — это только начало, но начинает он именно с трубопроводного газа. В последнее время много говорят о том, что точно так же нужно и со всеми остальными экспортными ресурсами, но только говорят. Почему? Нефть на экспорт — с десяток компаний, уголь на экспорт — полсотни компаний. Получится тут  с дисциплиной, если у каждой компании — собственные экономические интересы, собственные планы? Получится, но только в одном случае: если каждый член правительства, приходя на работу, будет видеть на стене собственного кабинета аршинные буквы: «Капитализм в современной форме изжил себя». Координация или монополизация внешнеэкономической деятельности — не мне судить, но то или другое необходимо.

Рано или поздно, но Европа перестанет быть для России серьезным рынком сбыта. Испытывать радость по этому поводу не особенно хочется:  в конце концов, формирование этого рынка начато было еще Советским союзом в начале 70х годов прошлого века, сил, денег, работы вложено огромное количество. Статистика неумолима — если не разбивать энергетические ресурсы на отдельные виды, то общая цифра их наших экспортных поставок в недружестсвенные страны — 65%, две трети. И, когда на совещании по вопросам ТЭК президент говорит о необходимости переориентации экспорта и импорта на юг и на восток — он начинает формулировать задачу гигантского, эпохального масштаба. И никакой эффективный частный собственник ее не решит — он не для того придуман. Стратегические задачи — удел государства, руководители которого, даже если их ночью разбудить, наизусть выпалят «Капитализм в его современной форме изжил себя». Впервые о необходимости кратного увеличения транзитной мощности БАМа и Транссиба Путин сказал в 2004 году, но тогдашнее правительство и лучший министр финансов всех времен и народов Кудрин тогда убедили — капитализм в его современной форме это прелестно и восхитительно, негоже государству заниматься такими проектами, сроки возврата инвестиций не просчитываются. Жил бы Кудрин в позапрошлом веке — не было бы в России Транссиба, командовал бы он финансами СССР в 70-е годы прошлого века — мы бы знать не знали аббревиатуру БАМ. Отказ видеть различия между коммерческими проектами и проектами государственного развития — это и есть современная форма капитализма, остается только изжить тех, кто упорно цепляется за отжившее. Министерства финансов, министерство развития ДВ и Арктики и министерство экономического развития свято ждут сферических коней в вакууме — частных инвесторов, которые придут в дальневосточную тайгу, на берега Амура, в арктическую тундру и сделают нам красиво. Результат их творческой деятельности известен — отток населения что с ДВ, что из Арктики как шел, так и идет. Проекты развития, которые мы видим — давайте взглянем. Растет объем поставок нефти в ЮВА — потому, что государственное предприятие Транснефть построило МНП ВСТО. Растет объем поставок газа в Китай — потому, что государственный концерн Газпром построил МГП Сила Сибири. Растет уровень переработки газа на ДВ — потому что государственный концерн Газпром строит в городе Свободном Амурской области свой ГПЗ. Россия с нуля строит отрасль, которой не было и в СССР — гражданское крупнотоннажное судостроение, поскольку государственная компания Роснефть в городе Большой Камень строит ССК Звезда. И только после того, как появляются эти кости, на них нарастает мясо — частная компания СИБУР начала строить в Свободном ГХК, подтягиваются частники и в Большой Камень. Алгоритм одинаков: сначала государство и его вложения в инфраструктуру, и только потом — частники.

Так было, так есть, так будет. Болезнь роста, которая возникла во времена СССР — моногорода, которые строились только ради одного градообразующего предприятия. Проблемы у предприятия автоматически перерастают в тотальную депрессию в его городе — это мы тоже, к сожалению, наблюдаем. Исключения — только бывшие закрытые атомные города, поскольку Росатом наизнанку пытается вывернуться,чтобы притащить в них новые производства В Краснокаменске, созданном ради крупнейшего месторождения урана, начато производство горнодобывающей техники, в Северске, где нарабатывался оружейный уран и плутоний, начато производство 3Д принтеров собственной разработки. Но в те же советские времена был разработан и рецепт мирной борьбы с моногородоами — ТПК. На одной площадке, на одной территории — разные предприятия, для них — объединенная инфраструктура, объединенная социальная среда, объединенная система здравоохранения   и образования. Братско-Усть-Илимский ТПК — две крупные ГЭС, металлургический комбинат на местных месторождениях, аллюминиевыый завод на местных месторождениях, огромный ЛПК на местных ресурсах. На начало развития этого ТПК на территории — села с 45 тысячами населения, к моменту полной реализации — три новых города и 680 тысяч человек. Мелочь? А давайте взглянем на Россию с высоты птичьего полета. На 24% нашей территории, то есть на европейской нашей части — 84% нашего населения, 120 млн человек.  На 42% территории России живет 14% нашего населения, 20 млн человек — это Сибирь и Дальний Восток. Еще 34% территории — это наша Арктика, где проживает 1,7% нашего населения, 2 млн человек. Плотность населения в европейской части России — 25 человек на квадратный километр, в Сибири и на ДВ — 3 человека на квадратный километр, а на 1 человека в Арктике — три квадратных километра. Разница — в 80 раз. Что такое переориентация на ЮВА? Товары из Китая, Таиланда и прочих Сингапуров. Кому продаем? Так 84% нашего населения, то есть из портов ДВ тащим в европейскую часть через Уральский хребет. Нам есть, что экспортировать в эту самую ЮВА, но производим мы эти экспортные товары где? В нашей европейской части, чтобы снова через Урал к Тихому океану.

Импорт оказывается дорогим, на экспорте теряем время и деньги. Логично? На мой взгляд — ни в одном глазу. И снова цитата из Путина — пардон, конечно, но других политиков, которых был бы уместно цитировать, у нас как-то и нету. «Развитие ДВ — национальный проект России 21 века». Прозвучало, но никем толком не поддержано. Министерство развития ДВ и Арктики есть — поддержки нет. Можно какие угодно слова в защиту этого ведомства говорить, но интегральный результат известен — население ДВ все так же уезжает в европейские регионы России. Почему? Да потому, что сферический частный инвестор в космические просторы ДВ, Восточной Сибири, Арктики не идет. При серьезной государственной поддержке — идет. Ради того, чтобы помочь государственным проектам -тоже идет, новые кварталы Свободного и Большого Камня строят вполне себе частные компании. Вот только зачем такие удивительные частники? Налоговые скидки, субсидирование кредитов, соучастие государства при строительстве социальной инфраструктуры — так на сегодня выглядит алгоритм в арктической Сабетте, на забайкальском Удокане, на чукотской Баимской медной площади. Простите, а — зачем? Почему все это не могут делать государственные или региональные компании? Наше МЭР в 1991 году было создано для того, чтобы заместить собой расформированный Госплан, и результат работы этого ведомства — чуть не сказал конторы — известен: медленно и печально. Там, где государственные компании, концерны, корпорации — быстро и эффективно, но градостроительство откровенно отстает, подтягивается позже, чем промышленное строительство. Так может того, возьмем и прочитаем: «Капитализм в его современной форме изжил себя»? Или в МЭР с русским языком так себе, а со здравым смыслом и с памятью и вовсе из рук вон?

Вал антироссийских ссанкций со стороны а лазах дичающего Запада можно уверенно называть экономической войной. Нашему правительству трудно позавидовать: не успели расстаться со всеми проблемами, которые принесла пандемия, как на тебе. При отражении любой агрессии алгоритм действий известен: сначала выстроить надежную оборону, которая позволит остановить авангард противника, но в это же время готовить контрнаступление, которое и станет вторым этапом. Критиковать правительство России — дело не хитрое, разве что конкуренция высокая. Но известна и формула «Критикуя — предлагай, предлагая — делай, делая — отвечай». Что нам по силам? Если критиковать — то не в стиле «Караул, мы про теряли полимеры», а тщательно и аккуратно. Если критиковать — то и предлагать варианты подготовки к контратаке в экономической войне. Я убежден, что у России нет вариантов гармонизации нашей территории, кроме возвращения к разработке и реализации проектов ТПК. Не моногорода под одно предприятие, не ожидание явления миру идеального частного инвестора, который мановением волшебной палочки решит все проблемы — ошибочно то и другое. Несколько предприятий разной направленности на территориально единой площадке, с тщательным планированием обустройства населенных пунктов на основании новых, современных технологий градостроительства. Строительство в ТПК — не на основании тендеров, которые приводят только к перерасходу средств, сил и снижению качества, а за счет создания на месте строительных трестов. В СССР было 15 ТПК, из которых больше половины — в России. Были проекты ТПК, которые не были реализованы — 1991 год пришел раньше, чем время для реализации. С тех времен проскочило 30 лет — много, но, к счастью, с нами остались те, кто проектировал ТПК, кто принимал участие в реализации этих проектов. Опыт этих замечательных людей не должен быть утерян — я убежден, что он нужен России, особенно сейчас, в то самое время, когда окончательно ясно, что капитализм в его современной форме изжил себя. Аврора и Геоэнергетика Инфо начинают новый для нас проект, руководствуясь простыми положениями. Критикуя — предлагай. Серьезные предложения в одиночку сделать нельзя, такая работа под силу только коллективному разуму. Но предложения должны быть не умозрительными, не идеологическими — спорить о том, что лучше, капитализм или социализм есть кому и без нас. Я убежден, что нам нужны совершенно конкретные проекты развития, предложения, реализация которых возможна без идеологических споров. У нас есть огромная надежда, что к нашему общему проекту присоединятся те, кого можно с полным правом называть профессионалами. Профессионалы энергетики, ТЭК, машиностроения, судостроения, градостроения, имеющие и практический, и научный багаж. Как будет складываться наш проект — превратимся ли мы в некий клуб, будут ли следующие передачи уже с участием новых собеседников, покажет время. А сегодняшнее выступление предлагаю считать анонсом,  предисловием. Главное ведь, как говорил первопоследний президент СССР — начать, а уже потом углубить.

Первый научно-популярный фестиваль: «АВРОРА» — 100 лет СССР: https://aurora-network.timepad.ru/event/1958659/

СПАСИБО, ЗА ПОДДЕРЖКУ! ТОЛЬКО БЛАГОДАРЯ ВАШЕМУ ФИНАНСОВОМУ УЧАСТИЮ МЫ ОСТАЁМСЯ НЕЗАВИСИМЫМ СМИ И ИМЕЕМ ВОЗМОЖНОСТЬ ДОНОСИТЬ ПРАВДУ ДО ШИРОКОЙ АУДИТОРИИ ЗРИТЕЛЕЙ.    

ФОНД АВРОРА: HTTPS://AURORAFOND.RU   

КАРТА СБЕРБАНКА: 4274 2780 5902 7311