Постобщество – стратификация передового уклада

В преддверии Новогодних праздников вниманию уважаемой аудитории предлагается статья в легком, можно сказать, развлекательном жанре. Это попытка спрогнозировать направление трансформации социально-трудовых отношений под влиянием объективных трендов. Наблюдаемые мощные постиндустриальные тенденции в виде бурного распространения информационных технологий, процессов автоматизации и цифровизации приводят к тотальному изменению экономического запроса на отдельные компетенции, что определяет вектор обновления состава профессиональных категорий

Лейтмотив. На протяжении уже нескольких выпусков обращает внимание один и тот же вопрос, задаваемый настойчивым читателем уже с нотками нескрываемого раздражения. Думаю, настало время на него ответить. В самом деле, мы, как правило, сосредоточены на обсуждении каких-то очень абстрактных аспектов социальной модели, не пытаясь вникнуть в ее структуру, например, состав ее основных элементов или характер связей между ними. И здесь бы, конечно, хотелось идти, как говорится, от печки, то есть оттолкнуться от реальных факторов, связанных с текущим состоянием НТП. Очевидно, что предлагаемые варианты организации будущих социально-экономических отношений должны вытекать именно из этой целесообразности, а не навязываться волюнтаристски, в зависимости от личных симпатий.

Мы, конечно, не станем рассматривать всю сложную палитру трудовых категорий, а затронем лишь те из них, которые, по скромному мнению автора, являются ключевыми, так как непосредственно отвечают за динамику прогресса. Безусловно, подавляющее большинство населения не может участвовать в этих процессах и все больше вытесняется в кругооборот услуг, оказываемых друг другу. Но их нельзя назвать лишними. Система нуждается в устойчивом количественном воспроизводстве. Дело в том, что процент дарований, способных выдавать прорывные результаты невысок и для его поддержания людей должно быть много, грубо говоря, чтобы было из кого выбирать.

Главный тренд. А что, собственно, такого заметного происходит сегодня в мире? Да, ничего особенного. Просто доводим до ума достижения прежних эпох. Механизируем и автоматизируем все, что подворачивается под руку. Ну, и, конечно, информационные технологии. Это наше все. Огромные библиотеки превращаются в компактные базы данных. Программное обеспечение замещает любую алгоритмичную деятельность. Сегодня уже сложные  бюрократические процедуры переводятся в электронный формат, максимально упрощаются и ускоряются. Возникает ощущение, что большинство административных функций, по крайней мере тех, что просты и поддаются логическому описанию, постепенно заменят машинным интеллектом.

Цветовая дифференциация штанов Но это, безусловно, сильное преувеличение. В современных матричных структурах при работе кросс-функциональных команд, ответственность за окончательный результат, все равно, ложится на плечи линейного руководства (как известно, не всегда достаточно компетентного). Задача выбора правильных решений превращается в русскую рулетку, так как вероятность промаха очень высока.

По большому счету вся деятельность современного администратора сводится к очень тонкому балансированию между фатальной ошибкой и поддержанием минимально приемлемой динамики бизнес-процесса. Это, безусловно, требует развитой интуиции, которая, в свою очередь, является производной высокого интеллекта, широкого кругозора, разностороннего развития и многопланового практического опыта.

Очевидно, что не существует универсального набора качеств, которые бы позволили выявлять заведомо успешных управленцев. Единственно полезным и действенным критерием выглядит наличие критического опыта, когда руководитель демонстрирует настолько устойчивую склонность к успешному решению комплексных задач в определенной области, что ее уже нельзя объяснить чистой случайностью. Конечно, данный метод имеет серьезное ограничение, хорошо объясняемое так называемым Законом самовозрастания некомпетентности Мерфи. Движение по служебной лестнице рано или поздно заводит по инерции за пределы собственных возможностей.

Получается, методология, основанная на критическом опыте, при всей своей надежности, не может исключить риски управленческих просчетов и даже допускает их в каком-то ограниченном количестве. В противном случае решения сложных задач будут просто блокироваться. Если на тактическом уровне соответствующие потери могут быть несущественными (грубо говоря, ими можно просто пренебречь), то на вершине властной пирамиды соответствующий ущерб возрастает экспоненциально.

Проблема усложняется еще и нелинейным характером этого перехода. Дело в том, что достойный линейный руководитель низшего или среднего звена далеко не всегда демонстрирует успехи при выходе на стратегические горизонты. Похоже, здесь дело даже не в профессиональной экспертизе, а в каком-то сложном сочетании личностных качеств, например, кругозора, эрудиции, образованности, коммуникабельности, этичности. Думаю, что не лишена смысла идея создания соответствующих фильтров на основе каких-то комплексных показателей для кандидатов на высшие посты, уже, безусловно, доказавших свою состоятельность в качестве управленцев.

Если задуматься, то карьера руководителя по большому счету чем-то напоминает компьютерную игру. Выполнил миссию – перешел на следующий уровень. Азарт, наряду с жаждой власти, выступают на этом поприще основными стимулами роста. «Погоны» и подобострастные взгляды подчиненных – вот, что по-настоящему кружит голову амбициозному властолюбцу, повышая его личную самооценку и ощущение социальной значимости. Зачастую заядлые карьеристы даже не отдают себе отчет в том, что деньги становятся второстепенным фоновым фактором. Достаточным может оказаться какой-то разумный доход, обеспечивающий достойный (а лучше престижный) уровень потребления.

И чем чище этот сильный внутренний порыв, избавленный от меркантильной мелочности, тем меньше возникает отвлекающих шумов. Это касается в том числе и коррупционных проявлений, которые усиливаются, когда власть воспринимается, не как самоцель, а в качестве банального административного рычага, инструмента обогащения. Качественно работает иерархическая структура, в которой сакральной значимостью обладает сама вертикальная основа, а восхождение по ней является главной амбицией линейного руководства. Получается, что дифференциацию доходов по уровням лучше ограничивать, чтобы не создавать организационных искажений, отклоняющих процессы от планового результата (так называемый диагональный эффект).

Конечно, никто не отменял престижные атрибуты власти, призванные подчеркивать высокий статус их обладателя (служебные автомобили, личные секретари, социальные пакеты, корпоративная пенсии, казенное престижное жилье). Да, кстати, последний аспект может оказаться вдвойне полезен, так как позволяет обеспечивать компактное проживание высших чинов. Находясь на виду не так-то просто скрывать нечестно нажитые доходы. Да, и обеспеченной старостью рисковать не хочется. Все это, наряду с должным контролем, практически исключает возможность появления случайных проходимцев, надеющихся сорвать быстрый куш.

Финализируя данный раздел, хотелось подчеркнуть неистребимость феномена иерархии как такового, что вытекает из примативной сущности человека. Безусловно, простой административный функционал будет постепенно автоматизироваться, что не затронет ни средне-оперативный, ни стратегический уровни руководства. При этом требования к управленцу будут расти причем не столько в узко специализированном плане, сколько в направлении универсального личностного развития. Важно, что деньги в этой социальной нише вряд ли будут играть первую скрипку.

За гранью разумного. Следует признать, что творческие сообщества, ориентированные на прорывное созидание, представляют собой полную противоположность жестким вертикально интегрированным структурам. Часто случается, что отторгаемые обществом неудачники, раскрывают свои таланты, только попадая в креативную среду и оказываются крайне востребованы в кругу единомышленников. Бессмысленно пытаться задавать спектр научного поиска. Как правило, отрабатываются только направления по интересам.

Заметить такого вундеркинда не слишком трудно. Их часто выдает несколько инфантильное и чудаковатое поведение. Кроме того, как показал успешный опыт советской образовательной системы, юные дарования отлично проявляют себя в различных конкурсах, научных кружках, олимпиадах. А далее, необходимо создавать и поддерживать условия для их плодотворной деятельности. Это, как правило, добровольные сообщества энтузиастов, построенные на клубной основе, то есть на горизонтальной платформе неформальных отношений. Инкорпорированные в эту среду ученые-практики призваны мягко и терпеливо поддерживать творческую активность, выделяя удачные идеи и обеспечивая их дальнейшую практическую реализацию.

Очевидно, что ни о какой мотивации деньгами здесь не может идти и речи. Конечно, какой-то приемлемый уровень потребления обеспечить придется, чтобы не заставлять представителей данной категории выныривать из увлекательной виртуальной реальности в поисках куска хлеба. Более того, система выявления и содержания этого ценнейшего ресурса не может обходиться бесплатно для общества. Проведение, олимпиад и конкурсов, а также создание клубно-кружковой системы, однозначно, предполагает какие-то регулярные расходы. Но это плата за новые возможности, от которой не уйти.

Процессы, связанные с затратами, безусловно, требуют серьезного контроля. Но как его осуществлять в этой своеобразной среде, которая не приемлет никаких административно-командных воздействий? Только с помощью мягкой силы. Единственное, на что реагируют эти люди, причем достаточно болезненно – на авторитетное мнение из собственного окружения. И эту задачу должны выполнять инсайдеры, внедряемые для координации творческого поиска.

С их помощью вся эта разрозненная система приобретает сетевой характер. Они взаимодействуют, как между собой, так и непосредственно с общественными институтами, то есть – с ответственными представителями властной вертикали. Но возникает вопрос – насколько, вообще, реально совместить в одном человеке, с одной стороны, способность очаровывать «гениев», что требует серьезной научной подготовки и творческой харизмы, а с другой – отчитываться перед заносчивыми чиновниками? Это, само по себе, не является тривиальной задачей. Но такие люди известны истории. В памяти сразу всплывает обаятельная улыбка великого Королева.

Меж двух огней. Уже понятно, что речь пойдет о деятельности, которую сложно назвать благодарной. С одной стороны, чудаки-ученые, с которыми нужно возиться, а с другой – начальники-самодуры, которым приходится кланяться, продумывая за них все детали и стыкуя принципиально несовместимые позиции. Это, безусловно, важнейший функционал, обеспечивающий координацию противоположных начал – вертикально-иерархического и горизонтально-творческого, как бы сводя их в единую организационную оболочку.

Здесь требуется как высокий уровень компетенций, энциклопедические знания, мощный аналитический аппарат, так и филигранный самоконтроль, гибкости мышления. Проще говоря, речь идет о «рабочих лошадках», на которых постепенно ложится основная нагрузка в новых постиндустриальных реалиях. За счет своей адаптивности и готовности к компромиссам они прекрасно вписываются в современные матричные структуры, не зациклены на карьерном росте и склонны во всем находить рациональное зерно, что позволяет легко встраиваться в сложную постиндустриальную конъюнктуру, приспосабливаясь к специфике больших систем.

На первый взгляд, может показаться, что в этой нише отсутствует какая-то четкая линия поведения. Конечно, общественное признание приятно, но не является чем-то остро необходимым. Движение по служебной лестнице тоже приветствуется, если не сопряжено с какими-то сверх-усилиями. Дополнительные блага никогда не помешают. Но, опять же, все в рамках разумного. Ситуация рассматривается комплексно как баланс между затраченным временем, возложенной ответственностью и полученным личным результатом. Изменение любого параметра должно компенсироваться корректировкой остальных.

Самый сложный вопрос – как управлять этим сложным ресурсом. Шашкой здесь точно не помахать не получится. Но есть зацепка – экспертные сообщества. В этих объединениях неизбежно происходит внутреннее ранжирование по уровню компетенций, что имеет огромное значение так как в профессиональной среде дилетанту не спрятаться. На кону репутация, которая по большому счету представляет основной ресурс, так как на ней зиждется степень доверия, а это, как известно, хлеб эксперта, что, с одной стороны, дает сильный стимул к саморазвитию, но при этом ведет к зацикливанию на само-маркетинге, формируя «хуторское сознание».

Конечно, нельзя не упомянуть инструментарий сертификации. Но возникают сомнения в его эффективности по причине априорного чисто формального подхода. Да и, в конце концов, насколько само по себе обладание специальными знаниями или опытом является гарантией ожидаемого результата? Ведь дело в том, насколько творческий потенциал работает на общее благо, а не в самом факте его существования. Приходится признать, что экспертная деятельность, по сути, близка к сфере услуг, но отличается повышенной сложностью и выглядит черным ящиком в глазах человека неподготовленного.

Дуга прогресса. Хотелось бы отметить, что наметилась любопытная корреляция. Дрейф мотивационных факторов четко соотносится с изменением организационных форм. Проще говоря, нарастающий творческий класс явно ориентирован на горизонтальные взаимодействия, авторитарная механика  – на вертикальные связи, что можно представить в виде графика (рис.͏͏1).

Рис. 1 Постиндустриальный квадрант

Разделив координатную плоскость двумя пересекающимися осями на четыре части, получим квадрант, который описывает операционную систему постиндустриального общества. Если на поле графика последовательно нанести ключевые социально-трудовые категории, то становится очевидным, что «гении» и «администраторы», в принципе, взаимодействовать не могут. Это потенциальный конфликт. Для первого статус руководства – чистая формальность. Он на полном серьезе не воспринимает вертикаль как что-то субъектное и разговаривает с начальством на равных, приводя тех в ярость. В истории существуют примеры подобных курьезов, одним из которых является переписка академика И.П.͏͏ Павлова и Председателя Совета Народных Комиссаров В.М.͏͏ Молотова. Ключевая коммуникация должна проходить через экспертную прослойку, создавая тот важный виртуальный мостик, через который гениальные идеи получают шанс на свое физическое воплощение.

Обобщая... В таблице ниже сведены отличительные признаки вышеперечисленных постиндустриальных трудовых категорий. Напомню, что сферу массовых услуг пока не трогаем (это отдельная тема), также как и постепенно вытесняемый из экономики физический труд.

Также важное значение приобретает творческий класс, призванный выявлять и проводить в жизнь самые передовые идеи, преодолевая косное сопротивления управленческого консерватизма и создавая методологические основы грядущего технологического уклада через поддержание постоянной коммуникации между несовместимыми по своей сути носителями «Божьей искры» и властного ресурса. Обладая очевидным преимуществом – способностью эффективно взаимодействовать в ячейках пересекающихся матричных структур, эта категория имеет и существенный недостаток – низкую системная лояльность, что заставляет задумываться  о необходимости создания условий личной заинтересованности, учитывая этот аспект в специфике организационных подходов.
Новеллой новой постиндустриальной парадигмы, безусловно, должен стать тотальный разворот в сторону феномена «гениальности», под которым следует понимать уникальную и очень редкую способность генерировать не существующие доселе идеи и подходы. Это ценнейший ресурс, способный создавать колоссальные конкурентные преимущества за счет интенсификации научного поиска.

Пару слов о стимулировании. Да, это очень важный момент. Если с малочисленной начальствующей прослойкой и еще менее количественно выраженной «гениальностью» все понятно (им просто нужно позволить играть по их правилам, обеспечивать необходимыми благами), то возникает вопрос – что же делать с продвинутыми, знающими себе цену носителями экспертизы? Многие считают, что самый действенный стимул – содержание труда, творческая самоактуализация. Да, все верно, но много ли по-настоящему интересной работы в реальной жизни? Конечно, же нет. В основном одна рутина. И ее тоже необходимо выполнять, причем не менее скрупулезно и ответственно.

Может, имеет смысл как-то поддерживать правильное рвение деньгами? На первый взгляд, это кажется разумным. Но здесь возникает побочный эффект – банальное шарлатанство. Действительно, любая узкоспециализированная область знаний является уделом очень ограниченного круга лиц – профессионалов высокого уровня. Остальные имеют достаточно поверхностное о ней представление. Сильная дифференциация доходов на таком специфическом поприще неизменно будет привлекать огромное количество жуликов, которые с легкостью вытеснят из аппетитных ниш настоящих специалистов, как правило, не обладающих пробивным характером.

Наверное самым разумным направлением решения данной задачи выглядит отнесение экспертной деятельности к сфере услуг, дабы объединить сходную проблематику и заняться разработкой единого подхода для всего этого огромного пласта трудовых категорий, призванного задействовать в скором будущем подавляющее большинство населения.

Хотелось бы, в первую очередь, поздравить всех с наступающим Новым Годом, пожелать всевозможных (а главное, творческих) успехов и вынести на обсуждение предложенную модель постиндустриальной социальной стратификации, нацеленной на повышение динамики НТП, а также проблему эффективной организации  экспертных сообществ, по сути – сектора сферы услуг (очень высокой сложности), более детальное рассмотрение которого будет представлено вниманию уважаемого читателя в следующем выпуске…