Представленная статья – краткое изложение исследования: «Этносферогенез и геополитика», в котором:

• рассматривается базовая геополитическая идея Ф.Ратцеля об особой форме жизни планетарного масштаба, изучаемая в контексте системных теорий Н.Винера, Л.Берталанфи, П.К.Анохина, Г.Селье, Л.Н.Гумилева и самого автора;
• обосновывается необходимость рассматривать следующий ряд вложенных друг в друга форм жизни: клетка – организм – человек – этнос – этносфера;
• предметом геополитики предлагается считать – этносферу, а не государства;
• доказывается тождественность взаимоотношений этносферы и этносов (государств), с одной стороны, организма и клеток, с другой;
• предлагается оригинальная информационно-энергетическая концепция этносферогенеза, дающая новый ракурс геополитических проблем;
• рассматриваются перспективы развития России в свете нового методологического подхода.

Геополитика как наука родилась из биологической или, что точнее, экологической идеи Ф.Ратцеля о государстве как особой сверхорганизменной форме жизни. В рамках своей концепции автор видел мир подобным экосистеме, где растительные и животные организмы образуют многочисленные связи между собой, которые поддерживают и выражают суть единой живой системы. Отличие планетарного политического мира Ф.Ратцель видел в иной формообразовательной основе. Государства рассматривались как более масштабные аналоги живых организмов, укорененные в почве, а потому наделенные специфическими пространственными и географическими характеристиками.

Логично, что 100 лет назад никем не оспаривался тот факт, что политическая функция государства производна от его пространственно-географической формы, также как производны любые физиологические функции от анатомической формы живых организмов. Другими словами, идея «органицизма» оплодотворяла в то время не только биологию, физиологию и медицину, но и все гуманитарные науки, включая зарождающуюся геополитику.

Интересно проследить последующую трансформацию этой идеи в двух разных направлениях.

Первое направление целесообразно назвать системным. Так в нейрофизиологии работами А.А.Ухтомского была фактически сформулирована концепция общеорганизменной регуляции метаболических процессов, сместившая вектор интереса специалистов от частных анатомических и физиологических вопросов к вопросам общеорганизменной регуляции. Иначе говоря, была впервые высказана мысль о том, что целое (метаболическая сущность организма) проявляет себя только в процессе регуляции. Несколько позже сходная идея была успешно трансформирована Н.Винером в кибернетическую концепцию управления, обозначившую приоритетную роль информации (суть управления) и связи (механизм управления) как для живых, так и для технических систем. В схожем ключе развивалась и ОТС Л.Берталанфи. Но она отдавала предпочтение уже только биологическим системам с акцентом на описание их единой физико-химической природы. В этом же ряду следует рассматривать работы П.К.Анохина по теории функциональных систем и работы Г.Селье – по теории стресса, с той лишь разницей, что в первом случае анализировалась единая функциональная среда организма, а во втором – состояние единой гормональной регуляции. Во всех перечисленных случаях очевидно первостепенное внимание авторов к процессуальной стороне жизни, а не к структурно-морфологической стороне отдельных организмов. То есть, всем перечисленным авторам был понятен и близок тезис А.А.Ухтомского о том, что «динамика детерминирующее влияет на статику, а не наоборот» или, что только системная функция определяет и меняет форму системы. К сожалению, это направление научного развития не стало доминирующим, хотя и получило некоторое признание.

Второе направление следует называть структурно-морфологическим или, в медицинском отношении, анатомическим. В этом направлении развивается сегодня физиология, медицина и та же геополитика. Суть этого научного тренда заключается в попытках разложить любое сложное явление материальной жизни на отдельные более мелкие, структурные или морфологические составляющие. В последующем изучаются функции этих частей, и на этом основании моделируется функция всей системы. Нетрудно догадаться, что в подобных случаях приоритет отдается изучению статических явлений, через которые ученые и пытаются понять динамическую природу живого организма. Применительно к геополитике такой алгоритм действий подразумевает изучение мирового политического процесса через изучение последовательной смены пространственно-географических форм отдельных государств.

С заявленных позиций интересны работы всех признанных авторитетов в сфере геополитики, начиная с Ратцеля. Представляется, что именно в работах Ф.Ратцеля была заложена возможность системной интерпретации политических вопросов в планетарном разрезе. Фактическое признание государства формообразовательной основой политического мира ставило вопрос о поиске более масштабной системной формы, в которую и были «вложены» взаимодействующие государства. Поскольку основополагающий экологический принцип «сетей жизни» предполагает, что все живые системы последовательно «помещены» друг в друга, то необходимо было найти более масштабную, чем организм-государство, биологическую форму жизни.

Такой подход актуализирует вопрос о том, что есть государство?  Поскольку государственная форма имеет свойство меняться, то логично, что многие авторы указывали на этническую природу государства, предполагая или утверждая, что именно она и определяет эту форму. То есть логичен вывод, что системой является именно этнос, а государство – это его изменчивая материальная форма. Наиболее отчетливо эта мысль была выражена в этногенетической концепции Л.Гумилева, который прямо связал ту или иную государственную форму этноса с конкретной фазой этногенеза.

Таким образом, просматривается схема, в которой этносы и, соответственно, государства являются базовыми единицами более крупной живой системой, охватывающей всю планету. В работе Л.Гумилева «Этногенез и биосфера Земли» содержится краткое упоминание об этой системе и ее наименование – этносфера.

Отталкиваясь от этой идеи, логично построить биологическую последовательность «вложенных» друг в друга систем: клетка – организм – человек. В новом формате она может выглядеть следующим образом: клетка – организм – человек – этнос – этносфера. То есть два последних звена этой цепи выходят за рамки чисто биологических или медицинских представлений. Однако принимая во внимание системные принципы, следует признать, что механизмы работы и взаимодействия всех перечисленных систем универсальны. Значит фундаментальные биологические и медицинские представления, полученные при изучении клетки, организма и человека вполне приложимы к этносу и этносфере.

То, что подобный подход вполне работоспособен, убеждает теория этногенеза Л.Гумилева. В ней акцентирован приоритет этногенетических вопросов по отношению к пространственно-географическим, социальным и политическим. Сходным образом, в моей работе: «Новая медицина: история, теория, практика» показано влияние сано-патогенетического процесса на тот или иной (здоровье, болезнь) формообразовательный итог. Поэтому закономерно, что прогнозирование мирового политического процесса затруднительно вне рамок изучения смены фаз этносферогенеза. В «Этносферогенезе и геополитике» описана последовательность фаз роста и развития и дано их краткое описание, исходя из хорошо известных характеристик аналогичных фаз сано-патогенеза и этногенеза.

С этой точки зрения труды самых видных геополитиков полны противоречий. В них движение планетарной политической жизни отражается в мало меняющихся пространственно-географических формах мира, которые обозначают неизменные позиции противостоящих политических сил.

Так концепция «географической оси истории» Х.Маккиндера исходит из определенной планетарной расстановки политических сил. Роль отдельных игроков при таком раскладе определяется не их желаниями, а положением на карте. Иначе говоря, выстраивается некая устойчивая пространственно-географическая конструкция мира. При этом акцент делается не на изучение внутренней динамики изменений этой конструкции, а на изучение политической функции отдельных ее частей.

В сходном ключе трактовались геополитические сдвиги и А.Мэхэном, который полагал, что «морская сила» обязательно противостоит «сухопутной силе» в планетарном масштабе. Иными словами, подразумевалась схожая политическая модель мира, но с акцентом на первостепенную роль морских, а не сухопутных связей.

В более поздних работах Н.Спикмена эти идеи были плодотворно адаптированы для решения сугубо практических задач, отражением которых стала идея создания «атлантического сообщества». Обобщая сказанное, следует признать – внешняя целостность политической конструкции мира никем из перечисленных авторов не оспаривалась, но при этом она всегда признавалась внутренне конфронтационной. Поэтому логично, что С. Хантингтон, в конце концов, пришел к выводу о вечном цивилизационном противостоянии по линии: атлантизм – антиантлантизм.

Важно, однако, что все перечисленные взгляды все-таки исходят из единства политической картины мира, только картина эта признается исключительно материальной и в принципе статичной. Строго говоря, фактическая целостность и изменчивость политического мира планеты или его «организменность» входит в противоречие с теоретической устойчивостью его пространственно-географических форм. Хотя известные биологические представления предполагают обязательные и существенные изменения формы тела при переходе организма от фазы роста к фазе развития.

Справедливости ради следует отметить, что некоторые специалисты осознавали это противоречие. В трудах К.Шмитта акцент делался не на внешние политические формы мира, а на идейную, а значит процессуальную его суть. Концепция «номосов моря и земли», вечно противостоящих друг другу, подразумевала скорее диалектический принцип управления политическим движением, чем конкретные его материальные формы.

Еще отчетливее подобные взгляды отражены в работах П.Н.Савицкого. Развивая идеи Ф.Ратцеля и К.Шмитта о «пространстве» и «большом пространстве», автор приходит к выводу о том, что Россия-Евразия – понятие не столько пространственно-географическое, сколько духовно-историческое. Отсюда возник даже особый термин «месторазвитие», выражающий единство процессуальных и материальных аспектов жизни России-Евразии.

Наконец, в трудах Л.Н.Гумилева уже однозначно выражена мысль о приоритете энергетических процессов (этногенетическая концепция) по отношению к любым материальным проявлениям деятельности этносов.

Новый концептуальный подход к решению геополитических проблем должен базироваться на трех «китах».

1. Во-первых, на системной биологической идее об обязательной сопряженности всех форм жизни, что подразумевает признание   предметом геополитики этносферы – особой планетарной формы жизни, включающей в себя этносы (в форме государств и их союзов).
2. Во-вторых, изучение любых материальных аспектов жизнедеятельности этносферы и этносов (социальных, политических, экономических, военных, культурных и других) невозможно вне рамок этносферогенеза и этногенеза, т.е. без оценки информационно-энергетической сущности этих систем.
3. В-третьих, прогнозирование геополитического процесса возможно только на базе оценки текущих информационных и энергетических характеристик этносферы: вектора движения, фазы этносферогенеза, уровня ее энергетического баланса.

В рамках данного подхода необходимо считать этносферу биологической системой, включающей два контура: периферический этнический и центральный этносферный. Этнический контур этносферы материально представлен совокупностью государств, заполняющих собой всю планету. Сущностно или процессуально этот контур обеспечивает трофику этносферы, подобно клеткам в организме, и поддерживается сетью горизонтально-интегрированных регулирующих связей.

Этносферный контур этносферы является информационным, а потому проявляется только в процессе управления. Основу его составляют виртуальные надгосударственные образования, выполняющие те или иные специализированные функции. Этот контур подобен органному контуру организма и предназначен для координации работы отдельных частей системы. Поэтому он поддерживается сетью вертикально-интегрированных регулирующих связей.

Как и любая биологическая система этносфера проходит две фазы жизни: фазу роста и фазу развития. Поскольку в фазе роста доминирует периферический контур, ее можно назвать этнической. Суть фазы заключается в росте базовых элементов системы – этносов, которые расширяясь стремятся заполнить собой всю планету. Классическая геополитическая теория описывает именно эту фазу этносферогенеза. Неслучайно во многих концепциях основополагающей теоретической идеей становится идея континентального или общепланетарного сверхгосударства, победившего в борьбе за ресурсы и влияние.

В фазе развития доминирует уже центральный контур, а потому ее правильно назвать этносферной. Суть фазы заключается в создании особых специализированных образований, удовлетворяющих те или иные общие потребности. Таким образом, традиционные государства утрачивают свое влияние, их рост подавляется, а на базе бывших сверхдержав и их союзов создаются надгосударственные образования нового типа.

Специфика текущего геополитического момента состоит в том, что на наших глазах происходит последовательный распад двух сверхдержав: СССР и США, который знаменует собой не «конец истории», а переход от одной фазы жизни этносферы к другой фазе жизни. С этой точки зрения, описываемые многими авторами кризисные явления в мировой экономике, политике, военной, социальной и культурной сферах жизни действительно могут и должны считаться проявлениями системного кризиса. Кризиса, который указывает на кардинальный поворот в жизни этносферы.

Важнейшая геополитическая задача заключается в правильной диагностике текущего состояния этносферы и прогностике будущих сдвигов. Необходим следующих алгоритм действий. Поскольку прямая одномоментная оценка вектора изменений и энергетического баланса системы невозможна, предпочтительной является сравнительная оценка сдвигов разных аспектов жизнедеятельности этносферы. По их характеру может быть сделана косвенная оценка текущей фазы, уровня энергетики и направленности происходящих перемен. Этого достаточно для составления ориентировочного прогноза грядущих геополитических изменений. Правильность или ошибочность сделанного ранее прогноза может быть установлена в процессе диагностики текущего состояния системы.

Предлагаемый новый подход к освещению геополитических   проблем позволяет иначе взглянуть на историю и предназначение России. Как представляется, вполне справедлива оценка геополитиков, рассматривавших Россию как главную помеху экспансионистскому росту «атлантической силы». Однако в рамках современной теории трудно понять, почему так происходит. С системной точки зрения объяснение найти довольно легко.

• Во-первых, следует признать правоту русских евразийцев, которые справедливо указывали на иную нематериальную основу русской государственности и особый статус русского суперэтноса.
• Во-вторых, в рамках этносферного подхода должны проявляться признаки и этнического, и этносферного контуров единой системы. Если допустить, что условный Запад олицетворяет собой стихию роста этносов, то условный Восток в лице России может олицетворять стихию развития этносферы. Противостояние по линии: этносы – этносфера тождественно по смыслу противостоянию по линии: клетки – организм. При таком взгляде действительно понятно, что природа конфликта носит идейный характер, т.к. этносы-клетки выражают идею роста, а этносфера-организм – идею развития.

Неслучайно Россия оказалась в центре мира, через который проходит и ось истории, и ось времени. Это вполне логично, поскольку в таком случае она должна выступать носителем и хранителем информации о будущем развитии мира. Выражая идею духовного, а не материального Россия вынуждена была противостоять всему остальному материальному миру в фазе роста этносферы.

Иными словами, конфликт России и Запада – это чисто информационный конфликт двух программ движения, двух философий жизни: программы физического роста и программы духовного развития.

С системной точки зрения нельзя говорить о правоте той или другой стороны, т.к. в этносферогенезе важны оба этапа жизни. Любые конфликты между условно противостоящими сторонами на самом деле необходимое условие для организации направленного и управляемого движения жизни. Отсюда очевидно, что никакой «победы» одной из сторон быть не может, потому, что клетки не могут победить организм, базовой частью которого они являются. Разумеется, это обстоятельство не исключает возможности болезней и организма, и этносферы, которые всегда выражают нарушение энергетического баланса, потребного для организации правильного движения.

Войны: «горячие» и «холодные», по-сути, те же болезни и преследуют ту же цель – устранение энергетического дисбаланса, возникшего при чрезмерном «перегреве» или «охлаждении» системы.

Анализ современной геополитической обстановки указывает на то, эпоха глобальных военных конфликтов подошла к концу. Это происходит не потому, что стороны полностью исчерпали свои военные, политические и экономические возможности, а потому, что критически низок уровень пассионарности или, другими словами, энергетики, противостоящих друг другу этносов. А происходит это потому, что изменился вектор движения этносферы, вследствие чего на наших глазах происходит глобальное переформатирование пространственно-географических форм планетарной жизни.

Роль России в этом процессе становится ключевой, поскольку она в силу информационных причин оказывается центральным элементом будущего мира. Скрытый созидательный потенциал России-Евразии, о котором много писали русские евразийцы в начале прошлого века, начинает реализоваться именно сегодня, когда этносфера вступает в фазу развития.