Национальная идея как фатальный риск или почему каждый должен служить своему делу?
Уходящую неделю разрешённые и запрещённые в России социальные сети трясло от политических новостей и комментариев к ним. Не прошла незамеченной и новость о том, что Суд приговорил Дарью Трепову, виновную в гибели военного корреспондента Владлена Татарского, к заключению сроком на 27 лет. Это самый большой тюремный срок для женщины в истории России.
Глава российского медиахолдинга Маргарита Симоньян в своём личном телеграм-канале вывесила пост об этом событии, сопровождая его вот таким высказыванием:
«Жизнерадостная террористка в свитере с апельсинками только что получила свой четвертак с довеском. Она улыбается, не зная, что в российском тюремном населении с некоторых пор чуть ли не культ вагнеров и всей этой тематики, что там уважают военкоров и не уважают их убийц. Со всеми вытекающими»
Блогерская среда неоднозначно восприняла с гуманитарной точки зрения этот пост, наменкнув, что Маргарита Симоньяня якобы намекает на расправу. Она это уловила и дала вот такой ответ:
«Ооо, как взвилась либерота на этот мой пост. «Симоньян УГРОЖАЕТ Треповой внесудебной расправой» — это сильно. Мало того, что сильно, так ещё и составляет статью 128.1 «Клевета», поскольку никакой расправой никакой Треповой я, разумеется, не угрожаю. Но я всех прощаю, так и быть. Вразуми их, Господи. А то волю им дать, они не только меня посадят за внесудебные расправы, они террористке Треповой ещё и памятник поставят»
Ситуацию прокомментировал руководитель информационного отдела политической партии «Партия Возрождения России», бывший пресс-секретарь Председателя Государственной думы, Сергей Бухаров:
«Сложно комментировать всё это, но я не хотел бы прятать голову в песок, поскольку важно в мирной дискуссии находить аргументы и высказывать свою позицию. Увлечение историей и революционным временем помогло мне вспомнить вот такой исторический момент: 4 (17) февраля 1905 года эсер Иван Каляев бросил бомбу в великого князя Сергея Александровича. Московский генерал-губернатор скончался на месте – на территории Кремля. Супруга погибшего Елизавета Федоровна через несколько дней навестила содержавшегося в заключении Каляева, простила бомбиста от имени мужа, подарила ему Евангелие и иконку. Вскоре Каляев был повешен в Шлиссельбургской крепости. Тут мы говорим о наших православных традициях, а именно смиренно и последовательно спасать заблудшие и потерянные в нашем непростом времени души. Трепова мне напомнила Каляева, отуманенного идеей, что убийствами можно запугать власть.
Но для Треповой, к сожалению, сегодня не нашлось своей православной датчанки, способной пробить дьявольскую силу своим смирением»
